Уклонист - Страница 64

Приятели невольно посмотрели на Куликова, вспоминая его слова. Еще прокаженные.

— Есть.

После прибытия "товарищей по несчастью" жизнь в лагере немного оживилась, хотя бы просто потому что в поле стояло не пятьдесят палаток, а триста. И потом, чем больше народу тем веселее. Вечно носить траур тоже невозможно. С ума можно сойти.

Правда кое-кому все равно было не до веселья. После переформирования, дополнения людьми отделений, взводов, рот и батальонов, а также назначения новых офицеров, бригаду действительно назвали "отдельной" что-то там со "спец". Одним словом сбывались мрачные пророчества.

Сам Куликов все что с ним происходило переносил плохо. Он по-прежнему с еще большим желанием хотел свалить из армии, а временами горько сожалел, что его не подстрелили в прошедших схватках. Не смертельно конечно, а так лучше в ногу… еще лучше даже с потерей оной. Без ноги жить можно и воевать уже точно не придется.

Но его не ранило, даже контузия что он заработал в подземелье от многочисленных взрывов, была легкой и не явилась причиной для госпитализации, как для того же Аллагали, получившего две пули в грудь. Вадим ему даже завидовал. Но и сбежать не представлялось возможным. Ночью, как и положено, выставлялись посты, а младшие сержанты на постах не стоят, они их проверяют.

"Темнеет уже рано, так что в следующем бою с первыми выстрелами прикинусь мертвым, — твердо решил Вадим, посмотрев в небо, где с востока наползала темнота, словно символ смертельной угрозы. — После чего сбегу. В гробу я видел всю эту войну! Главное чтобы самому в гробу не оказаться…"

Вечером в лагерь неожиданно приехал мобильный кинотеатр – огромный десять на пятнадцать метров надувной экран. Все это установили в поле, расставили двухметровые колонки, аппаратуру и согнали бойцов смотреть кино "Война и мир". Но сначала перед бойцами выступил капитан, отвечавший за воспитательную работу, прочитав пространную лекцию о необходимости самоотверженно защищать Родину, как это делали их предки двести лет назад.

Никто, правда, не понял только, кто все же задался подобным вопросом как Куликов, почему не подобрали более близкую эпоху, туже Великую отечественную войну, а углубились аж еще на сто с лишним лет. Или про ВОВ нет таких же масштабных картин? Сомнительно.

— И ведь все вживую снимали, — восхитился кто-то масштабностью батальных сцен.

Огонь, дым, люди в разноцветной форме стреляют друг в друга из примитивных ружей, лошади скачут и все это на огромном пространстве.

— Точно не графика?

— Да когда этот фильм снимали, и компьютеров-то еще не было!

* * *

— Подъем!!!

— Товарищ старший сержант, — недовольно произнес спросонья Куликов, посмотрев на часы, показывающие половину третьего ночи. — Честное слово, это даже не смешно… маяться такой дурью как ночными учебными тревогами…

— А я разве смеюсь! — подскочив к Вадиму, заорал ему прямо в ухо Коржаков. — Мне смешно?! Живо подъем засранцы! Это никакая не учебная тревога, а самая что ни на есть настоящая!!! Экипировка полная! Все свое чтобы было на вас! Чтобы через минуту как штыки на построении!

Солдаты зашевелились более активно, сыпля вопросами:

— Что хоть случилось-то?

— Китайцы уже у города?!

— Вот выйдете, и вам все доходчиво объяснят, — ответил Коржаков.

Как же, держи карман шире. Когда это было, чтобы в армии что-то кому-то объясняли?

— Стройся!!! — кричали тут и там лейтенанты и сержанты, следя за тем чтобы никто ничего не забыл и сам не потерялся в суете.

Колонны солдат выстраивались в поле ровными коробочками. Сами солдаты при этом ни черта не понимали, и спросить не у кого. Слышались только одни команды.

— Нале-во! За мной, бегом марш!

Бежать в полной выкладке, конечно, не сахар, тем более в темноту, благо хоть поле не перепахано после уборки урожая и подвернуть ногу на кочке почти невозможно.

"А это как раз плохо, — подумал Вадим, — чувствую в очередное дерьмо вляпались. Как бы нас действительно не решили в расход пустить, бросив нас в какую-нибудь опасную авантюру…"

— Подтянись! Держать строй!

— Куда бежим-то хоть?! — недоумевали в рядах.

— В аэропорт, тупицы! — ответил всем Алексей Белый хорошо ориентирующийся на местности. — До него как раз всего километров пять.

— Ой-ё… — непонятно чему простонал боец. То ли тому, что бежать, не так уж мало, то ли тому, что их все же куда-то отправляют и явно не на оздоровительный курорт.

"Скорее всего последнему", — подумал Куликов, будучи полностью солидарен неизвестному.

Когда они оказались на аэродроме подтвердились самые поганые ожидания. С десяток десантно-транспортных самолетов стояли в ряд и перед ними снова выстраивались солдаты. Офицеры проверяли наличие своих бойцов, и по-прежнему никто ничего не объяснял. Впрочем, солдатам и так все стало ясно. Судя по приглашающе откинутым задним аппарелям самолетов, их сейчас погрузят и куда-то забросят.

— Первая рота, на погрузку с левого борта шагом марш!

— Вторая рота, на погрузку с правого борта шагом марш!

— Третья рота…

Дошла очередь и до роты Куликова. Он вместе со всеми, повинуясь неизбежности, зашел в огромное чрево своего самолета. По центру стояли какие-то ящики со стороной два метра. Сверху угадывались укладки многокупольных парашютных систем.

— Чует моя жопа, прыгать будем… — хмуро сказал Алексей Белый.

Никто из них, хоть и поступили на службу в ВДВ, ни разу не прыгал с парашютом и особо не стремился к испытанию данного экстрима на себе. Так далеко их обучение продлиться не успело, началась война. В конце концов, они не парашютно-десантная бригада, а моторизованная, их дело на БМД кататься.